Эрик Котляр. "Московская правда"

Телевидение выдало очередной детективный сериал «Ликвидация». Еще один по-любительски закрученный детективный сюжет, отличие его от многих других лишь в том, что действие разворачивается на экзотическом фоне послевоенной Одессы.

Сериал как сериал, и писать о нем совсем необязательно, если бы в преддверии его появления на телеэкранах не прозвучал мощный залп пабл-сити, в коем интригующе прозвучало, что у нас теперь будет новый Жеглов и новый фильм, возможно, затмит прежний «Место встречи».

Очень уж не терпелось посмотреть, что это за диковину выдуло наше славное телевидение, особенно если вспомнить, что говорухинский фильм стал не просто культовым, но и чем-то вроде наглядного пособия для нескольких поколений русских сыщиков.

Фильм вышел, и сразу стало ясно, что это еще один «плюх» нашего верхоглядного телевидения. Уже давно на экранах можно наблюдать передернутую историю и подмену фактов. Конечно, для современной молодежи, рассматривающей историю страны через призму пивной бутылки, такой фильм в «самый кайф». Тем более у него еще и скрытая воспитательная нагрузка. Приучает к толерантности, главный герой подполковник Гоцман, будучи положительным образом, все-таки еврей.

Но для тех, кто прожил в нашей многострадальной стране долгую жизнь и знает ее не по лубочным телефильмам, «Ликвидация» - это гротеск, искажающий реальность. Пришлось взяться за перо.

Пока не будем проводить сравнительный анализ между «Местом встречи» и «Ликвидацией». Отнесем этот вопрос на конец заметки. Но с просмотра первой серии стало понятно, почему Говорухин, когда ему предложили снимать фильм, прочитав сценарий, наотрез отказался.

Поневоле вспомнишь разговор с ветераном. С грустью, показывая на ордена на груди, он сказал, эта правда им теперь не нужна, они выдумали свою правду, по которой выходит, если бы не было нашей правды, нация сейчас купалась бы в баварском пиве...

Ветеран имел в виду большую ложь, которую в России понимают как свободу. Свободно врать о том, чего не было, и представлять героическое время на свой вкус, да еще и на посмешище. Красноглазые кролики все равно схавают, что им ни выдай.

Господа создатели фильма Урсуляк и Поярков попытались нарисовать эпоху послевоенных сороковых позабавней, для чего перенесли детектив на одесскую землю, использовав фактические события в этом городе, когда туда был направлен маршал Жуков для пресечения послевоенной неразберихи в армейской среде и заодно преступности в самом городе.

Но тогда авторам сериала надо было идти той проверенной тропой, которую выбрал Станислав Говорухин в «Месте встречи», не отходя от эпохи ни на йоту, бережно воспроизводя все самые мелкие детали. К этому-то как раз творцы «Ликвидации» отнеслись не просто небрежно - пренебрежительно!

Главная ошибка - они подменили Одессу послевоенную, освобожденную от немецко-румынской оккупации, насупленную и усталую, анекдотической Одессой начала прошлого века, описанной Бабелем. Эта водевильная Одесса меньше всего напоминает ту начинающую подниматься из руин Одессу, которую я увидел в пятьдесят первом году, когда приехал туда, чтобы собрать материал для книги «Войной опаленная смена».

Мне показали обугленные ангары аэродрома, куда немцы свезли еврейское население Молдаванки и Госпитальной, облили бензином и подожгли. Когда в пламени заметались фигурки заживо сгораемых людей, немецкие автоматчики начали их поливать свинцовыми очередями.

Молдаванка тех лет ничего общего не имела с Молдаванкой «тети Песи», снятой авторами фильма с таким восторгом и упоением.

Меня тогда в Одессу привела история восстания бывших ремесленников. У немцев выходила из строя военная техника и некому было ее чинить. Тогда они собрали ребят из бывших ремесленных училищ, открытых в Одессе почти перед самой войной, и стали их обучать по ускоренной программе в здании на Канатной. Занятия по двенадцать часов в день, разговоры между собой запрещены, питание: кусок хлеба и кружка кипятка с сахарином.

Однажды, воспользовавшись отсутствием мастера, ребята заглянули в чулан и нашли там портреты Сталина, Молотова и других советских руководителей. Они вырвались на улицу и пошли по городу, держа плакаты на радость встречным прохожим. По Одессе тут же пронесся слух, что в город вступили советские части. Но кончилось это трагедией, схожей с «Молодой гвардией». В парке Шевченко ребят окружили гестаповцы, вывезли на грузовике за город и расстреляли.

В ту же ночь партизаны, скрывающиеся в катакомбах, нанесли удар мести по штабу оккупационных войск. Подробно я описал эти события в упомянутой книге.

В те и первые послевоенные годы одесситы были больше озабочены поиском родных и восстановлением быта, чем опереточными хохмами типа «тетя Песя и ее сын». ...Кстати, в документальных кадрах, сопровождающих сериал, показана картина разрухи солнечного города, за который вела тяжкие кровопролитные бои морская пехота.

Ошибаясь однажды, будешь ошибаться и дальше. Давид Маркович Гоцман, начальник ОББ (отдела борьбы с бандитизмом в местном угро) в исполнении одаренного Владимира Машкова, несмотря на его незаурядные актерские способности, получился смесью Жеглова и Бени Крика из того же Бабеля. Наверное, по-другому бы и не вышло. Харизматичный Жеглов прямо довлеет над артистом, а создатели фильма, увлекаясь бабелевской «прикольностью», заставляют его вводить в роль комические черты собирательного образа одессита, биндюжника, поклонника Мишки Япончика (Винницкого) на утеху и потребу того самого зрителя, что однозначно отвечает на вопросы социологов: ваш идеал - Роман Абрамович, любимый герой - Остап Бендер, в чем счастье - в деньгах.

Постановщики фильма понимают Одессу, как однобокий анекдот, и анекдотичны их герои. Но уж совсем негоже, господа, делать шута горохового из народного героя-победоносца маршала Жукова. Представить Жукова, который наедине, уподобляясь трактирному Ваньке, танцует вприсядку под «Валенки» Руслановой, это не просто кощунство, но и, по моему мнению, отщепенство. Неизвестно ведь, где бы все мы сегодня были, господа, если бы не Великая Победа, в которой Жуков сыграл определяющую роль. Кстати, после войны Сталин наградил своих маршалов-победителей бриллиантовыми орденами Победы, он одел их в торжественные мундиры с золотым шевроном и маршальскими звездами из рубинов и алмазов, которые крепились под воротничком.

Рабочая форма у маршалов была также безукоризненна и величава. Где создатели фильма вычитали, что Жуков ходил в странном помятом кителе, какой в ту пору и простой офицер постеснялся бы надеть? Офицерскую форму шили в специальных военных мастерских из добротных тканей, которые выдавали комсоставу, была такая «офицерская диагональ», шерстяной брючный материал для галифе, а на кители отпускали отличную мануфактуру... Я-то знаю не понаслышке. В то самое время, которое пытаются превратить в водевильный фильм, мой старший брат как раз и работал в контрразведке.

Снова гнилая самодеятельность. Господи, да не был Жуков самодуром, каким показали его в «Ликвидации» - прибыв в Одессу, еще не успел снять шинель, а уже поснимал и переназначал всех, кого только увидел среди встречающих... Если бы был таким идиотом, не одержал Победу и не возлагали бы сегодня цветы к подножию памятника полководца все нынешние руководители России в Дни Победы... Об этом, ребятки, хоть бы вспомнили...

Опять же, я хорошо знал Вадима Комолова, директора издательства «Спутник» при АПН. Он специально лег в «кремлевку» в соседнюю с Жуковым палату и месяц записывал его воспоминания. Вот так родились знаменитые мемуары полководца под авторством самого Г. К. Жукова. По словам Вадима Комолова, маршал был рассудительный человек с широким кругозором и трезвым взглядом на жизнь. Не способным на самочинство, каким его показали в фильме. Жесткость и требовательность - это далеко не вседозволенность. Жуков Ульянова куда ближе к оригиналу, а вот потешного Жукова из «Ликвидации» могло породить только время вседозволенности, объявленное нынче как время свободного охаивания без зазрения и оглядки на совесть.

Помните слова ветерана - они придумали свою правду, настоящая правда им теперь не нужна...

И еще одна режущая глаз дикость. Никогда бы боевой офицер, подполковник Гоцман не явился перед маршалом в расхристанном виде, с голой грудью и в неряшливой одежде. За такое неуважение по тому времени могли в лучшем случае разжаловать и выгнать из органов. Как и не стал бы пренебрежительно разговаривать с начальником военной контрразведки, лежа на грузовике, надвинув кепку на глаза, словно на одесском Привозе. Те, кто сегодня носит погоны, недоуменно пожимают плечами, взирая на такую чушь. А тогда вообще разговор был короток! Тем более что время от времени, больше не к месту, Гоцман достает милицейский китель с боевыми орденами. Значит, штатная форма у него была. Тогда что он, сбрендил, что ли? А, может, не он, а сбрендили постановщики?

Кстати, о внешнем виде героев фильма. Бандиты в «Ликвидации» предстают перед нами похожими скорей на Попандополо из известной оперетты «Свадьба в Малиновке», а еще точней, на бандитов тридцатых годов со знаменитой Сухаревки... Во время войны и после ее окончания весь блатной мир носил «малокозырочки», кепки-восьмиклинки с козырьком в два пальца шириной и «громоотводом» в виде хвостика на макушке, «прохоря»-сапоги с отворотами, в которые были заправлены «клеша», на груди два замороженных воротничка сорочки на волнистом свитере. И обязательно золотые «фиксы» на зубах. Летом из-под рубашки светились три полосы тельняшки (после «Двух бойцов» это стало подражанием Аркадию Дзюбину, одесситу, безупречно сыгранному Марком Бернесом). Кепку с большим козырьком, каким щеголяют урки из «Ликвидации», у «людей» того времени было носить «западло»! Так ходили только «фраера».

В Одессе в пятидесятых я еще застал местную братву в мичманках, опять же с переделанным козырьком в два пальца, в клешах навыпуск и в бессмертных тельниках - символом мужества. Знаете почему? Морская пехота перед атакой снимала гимнастерку и шла врукопашную в полосатках с криком «Полундра!»

«Люди» и «солидняки» предпочитали шикарные костюмы из жатки, ударника, коверкота и бостона. Туфли («колеса») на каучуке. Из послевоенной Одессы пошла мода на комбинированную обувь, завезенную румынами, и песочные костюмы, которые продавали в оккупации румынские спекулянты.

Ну и самое смешное - постановщики «Ликвидации» снимали свой фильм наобум, втемную, не желая ознакомиться с историей воровского движения. И угодили впросак. Впрочем, это всегда удел верхоглядства.

И Жуков в фильме, и Гоцман, и все остальные без устали твердят о каких-то «криминальных авторитетах». Но никаких «авторитетов» в то время еще не было! Они появились почти на носу у горбачевской перестройки, где-то на границе семидесятых. А кем же тогда были воровские вожаки в сорок шестом? Так вот - «паханы», а еще «люди».

Воры были, но понятие «вступления в закон» пришло позже. Клялись законом. Как сегодня утверждают правду, говоря «в натуре», так доказывали, что не обманывают, говоря «в законе», и большим пальцем отщелкивали от зуба, проводя этим же пальцем линию разреза перед своим горлом. Это означало «ручаюсь за то, что сказал, ценой чести и жизни».

Под ворами держался «солидняк» (солидные люди). Вот они-то и переквалифицировались потом в «авторитеты». А из-за спин «солидняков» в годы войны выглядывали «огольцы», по-теперешнему «пехота». Вот такая «картина маслом»...

Да и язык, на котором говорят герои фильма, не из той жизни. Скажем, слово «тема» вошло в уголовный лексикон сравнительно недавно. В фильме врач говорит Гоцману: «закроем тему» вместо достоверных в те годы: «амба», «хана», «кранты»... Карманников называли тогда не «щипачами», а «пианистами». Язык фильма - это смесь одесского жаргона с языком сегодняшних оперативников. Такой звуковой коктейль режет ухо.

Можно, конечно, сказать, все это мелочи. Но ведь без мелочей не бывает эпохи. А если решили ее показать, показывайте добросовестно. Если, конечно, еще правда важна как ценность...

Но правды нет и в истории со знаменитым концертом Утесова. Во-первых, концерт Утесов допел до конца, во-вторых, урок вылавливал как раз угрозыск Одессы, а вот контрразведка по заданию Жукова именно расстреливала бандитов на местах нападений.

Но Утесов на том историческом концерте не мог спеть душещипательную песню «У Черного моря» по той причине, что эта песня была написана Модестом Табачниковым в середине пятидесятых годов. Тогда ее просто не было. Тогда что же он пел? Я слушал в те годы Утесова много раз в Колонном зале, куда у меня была постоянная контрамарка.

Пел он «Барон фон дер Пшик», «Парень я молодой», «Мы идем на последнем крыле», «Брянская улица по городу идет», «Едут, едут по Берлину наши казаки» и еще свою «коронку», которая действительно потрясла Одессу сороковых годов, - «Ты ж одессит, Мишка, а это значит...»

Оркестр был намного больше и шикарно одет. В первом отделении музыканты выходили в кремовых пиджаках и синих брюках, все в лакированных штиблетах, во втором - зрителей ожидал сюрприз. Оркестр выходил в костюмах с постепенным переходом цветов справа налево от лилового до ультрамарина на брюках и в пиджаках от ярко-оранжевых до густо-красных.

Сам Утесов неизменно появлялся в черном безупречном костюме и лаковых полуботинках. Но в те годы он не выглядел, как в фильме, толстым с целлулоидным лицом. В фильме Утесов похож на господина из современной рекламы «Твой дом, твой дом». В сорок шестом он был моложав и подтянут. Полнеть начал позже.

Не похож и Мишка Карась, приемный сын Гоцмана, на одесского сорванца тех лет. Уж очень малоподвижен, выхолен и упитан. В пятьдесят первом я побывал в том учебном заведении на Канатной, где взбунтовались одесские «молодогвардейцы». Мастера производственного обучения показывали послевоенных воспитанников и рассказывали, какого труда стоило их отучить от проституции и угодничества, к которым их приобщили румынские военные. До сих пор в моих записях того времени хранится отчет о первом послевоенном новогоднем празднике для этих ребят «вокруг празднично убранных туй!» И непонятная форма Мишки Карася совсем не похожа на ту, которую носили худенькие, щуплые, изголодавшиеся подростки, на лице которых остались одни большие глаза.

Мальчик из фильма скорее смахивает на гимназиста из довоенного фильма Валентина Катаева «Белеет парус одинокий».

Странно и то, что Гоцман смотрит в сорок шестом фильм «Подвиг разведчика», снятый в сорок седьмом (?). В фильме много напоминающего кадры и эпизоды из других картин. Сцена, где происходит схватка в развешанных на дворе простынях, удивительно похожа на фильм Анджея Вайды «Пепел и алмаз», слезы Гоцмана и мальчика с признанием «Папка!» очень уж напоминают аналогичную сцену с Шукшиным в фильме «Два Федора». Само название «Ликвидация» схоже с «Приступить к ликвидации», фильма по сценарию Эдуарда Хруцкого. Показанного по телевидению как раз перед началом сериала, прямо как для сравнения. У Хруцкого точное знание эпохи сороковых. Как и у Вайнера в «Месте встречи». Эти мастера действительно создали достоверные истории, где оперативная действительность точна и поучительна. Речь, оперативная тактика, форма времени, социальный фон будут долго покорять зрителей, которые сразу чувствуют фальшивые ноты.

Но Вайнер и Хруцкий сами прошли оперативную школу, и это чувствуется в работе мастеров.

Фильм «Ликвидация» в отличие от этих фильмов скроен по лекалу современного детективного жанра. По-другому его постановщики просто не умеют. Сейчас на первом месте не историческая достоверность, а «развлекуха» любой ценой. Отсюда в фильме и контрразведка выстраивается в эсэсовские шеренги при операции в театре и при охране Жукова... Очевидцам того времени «смешно на вас», говоря по-одесски, а неискушенному зрителю еще одна лапша на мозги...

Нет, на соперничество с «Местом встречи» и на нового Жеглова «Ликвидация» явно не тянет и душу не переворачивает. Ну, а если посмотреть на сериал с точки зрения еще одного закрученного детектива, можно сказать словами из старой песенки Утесова: «А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо».